Ветерану Великой Отечественной войны Сэде Георгиевне Зеленецкой 100 лет. Когда началась Великая Отечественная война, ей было 19. День 22 июня 1941 года она помнит до минуты, на следующий день она должна была сдавать последний экзамен по биохимии.

«У нас приемник был в комнате у дяди, но мы его не включали, а тогда ведь все слушали радио. И я бегом к соседям: "Вы радио сегодня слушали?" Мы были уверены, что это какая-то случайность», – рассказала она порталу «Москва Меняется».

Сэда Зеленецкая училась во Втором медицинском на педиатра, утром она все-таки поехала сдавать экзамен и получила за него «отлично». У профессора на фронте был сын, у Сэды - жених. 

«После экзамена нас всех вызвали и сказали: 30 июня с вещами взять еду на три дня и в девять утра быть в институте. Мама меня собрала. Нас посадили в автобусы и повезли. Мы ехали три дня. Ночевали в школах в спортзалах. Нас привезли к Днепру», - добавила Зеленецкая.

Как только они вышли из автобуса, над Днепром в это время летали два самолета, которые вдруг развернулись, подлетели и стали бросать на них бомбы.

«Мы бросились в кювет, нас тут же подхватили водители автобусов, которые нас привезли, и стали заталкивать обратно. Потом отвезли в какую-то деревушку, где мы ночевали в сарае с сеном и прожили там несколько дней», - вспоминает Сэда, которая в сентябре 1941-го вернулась в Москву.

Потом снова была эвакуация, и Сэда вернулась в Москву, когда война уже кончилась.

Жених Давид окончил строительный факультет Куйбышевской военно-инженерной академии. Преддипломную практику Давид проходил на границе.

«За две недели до начала войны к Давиду приезжал руководитель практики генерал Карбышев Дмитрий Михайлович. Он посмотрел, что Давид построил, ему очень понравилось, и спросил, какие у Давида перспективы, что планирует делать после окончания», - рассказала Зеленецкая.

Но жизнь распорядилась совсем по-другому. Давиду, который был бригадиром, и еще 20 дипломникам пришлось засесть в дзоте, который они строили. Им обещали подвезти снаряды для обороны, и каждый день они отправляли на разведку одного человека, чтобы узнать, что происходит. Но никто не возвращался.

«Они несколько дней просидели там без еды и воды, пока немцы не взорвали дзот, погибло человек 14. Давиду повезло, он стоял у двери, и когда раздался взрыв, она раскрылась и его зажало между стеной и дверью. Он потерял сознание, был ранен в ногу и таким образом попал в плен. Три года был в плену», - сказала ветеран. 

По ее словам, ему с четырьмя товарищами удалось бежать, они долго скитались по лесам, натыкались на партизанские отряды, и наконец они попали в небольшой партизанский отряд, который был за русских. Командир предложил Давиду быть комиссаром отряда.

«Однажды они расстреляли машину с немцами. Там ехал какой-то полковник с важными документами, и когда перевели с немецкого документы, поняли, что их срочно надо доставить через линию фронта. Он перешел линию фронта и попал, по-моему, в 38-ю армию, я точно не помню», - добавила она.

Давид четыре года не знал, что с его родителями, что с сестрой, с невестой, говорил, что ему в Москву надо, вспоминает Сэда.

Но Давид успел написать письмо знакомым в Москву, которые тут же позвонили его сестре Соне, подруге Сэды по институту, а она позвонила Сэде.

«Вот было радости-то, ведь мы все это время считали его погибшим», - заключила Сэда Зеленецкая.

Уже в самом конце войны Давид был ранен и попал в госпиталь. А потом он вернулся, и они поженились.

По данным Минтруда РФ в настоящее время в России осталось 66 тысяч непосредственных бойцов Великой Отечественной войны. Общее число всех участников, включая тружеников тыла, жителей блокадного Ленинграда, узников фашистских лагерей и так далее составляет всего один миллион человек.